- Ну, здравствуй, сука! – прохрипел в лицо Гансу пилот советского вертолета и заехал со всего размаха кулаком ему под глаз.
Сонный немец мигом проснулся. Из объятий Морфея да в звездный круговорот. Вспышка разноцветного роя мушек перед заплывающим глазом постепенно рассеивалась. Рука бросилась к верному револьверу, но холодный металл оружия не обнаружила.
- Зря ищешь, - сказал на немецком человек в белом смешном комбинезоне. – Ваше оружие мы забрали.
Рядом на полу сидел перепуганный доктор Гаспачо. Он спросонья хлопал ресницами и не мог понять, что здесь делают эти люди.
- Кто вы? – спросил он и осмотрелся вокруг. Та же комната – тлеющие угли в буржуйке, обшарпанный кухонный стол под навесными полками, Ленин с сияющей лысиной на стене.
Пилот засучил рукава и направился с ухмылкой к врачу.
- Вася, постой! – окликнул человек в белом смешном комбинезоне товарища. – Они такие же беглецы, как и мы.
- Эти сукины дети с базы «Сан-Мартин»! - сказал со злостью пилот и бросил на грязный пол нашивку с гербом научно-исследовательского общества Аргентины, которую отодрал с дубленки Ганса. – Ты не забыл, какой теплый прием они нам устроили вчера?
В руке пилота сверкнул начищенный револьвер.
- Может и мы тоже постреляем? – проверяя в барабане наличие патронов, задал вопрос Вася и взглянул с ненавистью на Ганса.
Тот безразлично пожал плечами, не понимая, о чем говорит русский. Первой мыслью немца было, что на базу вернулись Советы и, обнаружив нежданных гостей, решили преподать им урок вежливости.
- Наша станция уничтожена, - залепетал в страхе доктор Гаспачо. – Мы единственные чудом уцелели…
- Чего он там бормочет? – спросил пилот.
Человек в белом комбинезоне бегло перевел с испанского на русский. Ожесточенное лицо Васи смягчилось, хотя все равно он был еще очень зол. Вчера в аварии, в тот момент, когда вертолет рухнул в озеро, подогретое термальными водами, утонул его напарник. Сам пилот не помнил, как очутился на берегу. На удивление он не получил ни одной царапины. Как будто на пуховой подушке приземлился с трехсотметровой высоты. Лишь только ужасно раскалывалась голова… Точь в точь, как после беспробудного запоя, да и тело так же тряслось в лихорадке. Организм видимо отравился ядовитыми испарениями при перелете через нунатак.
Вид у доктора Гаспачо и Ганса тоже был не самый лучший. Глубокие раны на лице ученого гноились и наливались лимфой… У врача же после лихой поездки на снегоходе по сорокаградусному морозу кожа щек превратилась в задубелую корку. Даже прибытие в оазис не смогло исправить ситуацию. После ночлежки в подсобке щеки оставались столь же нечувствительными. В этом плане Гансу повезло больше. Он сидел на заднем сиденье снегохода за спиной доктора и поэтому обжигающе холодный ветер, дувший по встречной к снегоходу, его не достал.
- Нас преследовала большая черная туча, - развел широко руки Вася, показывая размеры. – Она была словно живая. А почему вы не разрешили нам сесть?
Пока человек в белом смешном комбинезоне переводил, пилот разглядывал с неподдельным интересом каракули, которыми были исписаны все стены комнаты. Незамысловатые крючки и палочки напоминали рунические символы.
- Они говорят, что даже не знали об этом. Сидели в ужасе и прятались от других, - переводил в обратном порядке человек в белом смешном комбинезоне.
- Что за чертовщина… – сказал Вася и пошатнулся. В глазах рябило от загадочных черточек и линий, которые переплетались в один непомерно огромный массив информации, давившей на мозг. Стены комнаты задрожали, дернулись и поплыли в сознании пилота отколовшимися айсбергами.
- Ты себя хорошо чувствуешь? – тормошил пилота за плечо человек в белом смешном комбинезоне. – Не смотри на руны, очнись!
Хлесткая пощечина вернула Васю обратно. Он удивленно осмотрелся по сторонам всем своим видом выражая, «как я здесь очутился?».
- Редкая хрень! – только и сумел вымолвить вертолетчик. – Надо выбираться на свежий воздух.
Идея казалась вполне разумной. Учитывая накаленность обстановки в тесном пространстве, явно требовалась смена декораций. Доктор Гаспачо и человек в белом комбинезоне взяли пилота под руки и помогли ему доковылять до дверей.
- Дальше я сам, - фыркнул Вася. – Тоже мне, нашли немощного!
Пилот толкнул плечом дверь и вывалился с грохотом на каменистую породу оазиса. Еще несколько лет назад средняя температура здесь составляла порядка +5 градусов по Цельсию, однако сейчас постепенно просыпающийся вулкан, ранее считавшийся окончательно потухшим, основательно подогрел территорию. От ледяного дыхания Антарктики это место защищала горная гряда, кольцом опоясавшая горячее озеро и прилегающие прогретые берега. Всего в каких-то двух километров от базы уже виднелся на пологих склонах снег, но здесь царила настоящая весна. Местами пробивалась даже травка. Не хватало только звонких трелей птиц и запаха цветущих деревьев, который впрочем все равно не ощущался бы из-за серный испарений.
- Прямо как на Камчатке! – шмыгнул носом пилот и встал на ноги. – Земелька-то теплая, греет окаянный вулканизатор! Райское место…
Ганс прищурился от дневного света и приложил ко лбу ладонь аки козырек. Место действительно было красивым. После одного сплошного белого снега и льда под ногами серые камни с бурой неплодородной землей кажутся милее персидских ковров. Тепло чувствовалось вокруг. Оно впитывалось порами кожи, прочищая сальные железы. Под тяжелыми сапогами ученого непривычно пружинила земля. Привыкшие к прессованному снегу ноги по обыкновению ждали скольжения, но каменистая почва цепко хватала подошву и устойчивость чувствовалась в каждом шаге.
- Судя по всему, эта советская научно-исследовательская станция расположена прямо в центре жерла вулкана, - с умным видом обратился доктор Гаспачо к человеку в белом смешном комбинезоне. – Не мудрено, что с нее сбежали.
- Причина необязательно лежит на поверхности, - лукаво сказал человек и покосился на Васю, который единственный из всех присутствующих знал, почему база сейчас законсервирована.
После окончания Второй мировой войны Советский Союз оставался лидирующей страной в исследовании Антарктиды. Русские настолько успешно осваивали южный континент, что за какие-то 10 лет запустили на полную мощность четыре полноценных базы. Абсолютный рекорд по сравнению с другими державами. Особенное внимание уделялось развитию двух научно-исследовательских станций, расположенных на Земле Королевы Мод: «Молодежная» и «Новолазаровская».
Двумя годами ранее именно с «Молодежной» отправилась экспедиция на поиски оазиса, где считалось, располагалась база нацистов, бежавших из оккупированной Германии. Численность военизированного отряда составляла порядка 100 человек, поддержку с воздуха обеспечивали четыре самолета, один из которых пилотировал Василий.
Путь к точке назначения оказался труднее и опаснее, чем предполагалось. Местами приходилось переправляться через крутые склоны горных хребтов, но и это было не самое страшное. На половине дороги экспедиция угодила в ловушку с глубоким снегом. Люди проваливались по шею в сугробы, наметенные буранами и метелями. Они двигались с черепашьей скоростью к оазису, и складывалось впечатление, будто кто-то специально вставлял им палки в колеса. Исследователей настораживало постоянное ощущение присутствия другой силы, которая мешала им добраться до оазиса.
Нередко люди с отменным зрением в солнечные дни замечали на дальних горных вершинах непонятное сияние. Это было похоже на блики света в крупных оптических линзах. Отблески появлялись регулярно на протяжении всей экспедиции. Многие писали в походных дневниках, что ощущают на себе давление невидимых спутников, которые постоянно следят за передвижениями группы и контролируют каждый шаг.
Один раз, пересекая крупную горную гряду, экспедиция чудом избежала гибели от сошедшей крупной лавины. Не задержись они утром под скалистым навесом, случилась бы трагедия. До сих пор причины схода той мощной лавины остается невыясненной. Василий слышал краем уха, как один из пилотов рассказывал, что обнаружил гусеничный след на пологом склоне горы с другой стороны, но на следующий день, когда экспедиция пересекала гряду, его след уже занесло снегом. И все же, несмотря на все трудности и опасности, люди шли к своей цели.
На подходе к оазису советские ученые ощутили значительное изменение погодных условий. Это прибавило энтузиазма. Экстремальный путь, который они прошли, потеряв в снегах больше половины состава и техники, близился к концу.
В день же, когда экспедиция преодолела черный пик нунатака, перед ними открылась величественная картина, распростершегося на несколько десятков квадратных километров оазиса. В середине располагалось небольшое озеро-водоем с теплой водой, а вокруг него лежала самая настоящая земля без вечной мерзлоты и надоевшего до чертиков льда.
Больше всего исследователей впечатлили следы человеческой деятельности. На берегу озера размещалось три постройки, судя по всему, хозяйственного назначения, отлитые из бетона. Внутри помещений были только голые стены, словно кто-то подготовил себе дом, но еще не успел завести мебель и вещи.
С самолета здания оставались незамеченными – крыши предусмотрительно выкрашены под цвет окружающей местности и полностью сливались с ландшафтом. Исследуя территорию оазиса, советская экспедиция обнаружила еще несколько построек, однако выяснить их назначение не удалось. Люди, населявшие базу до прихода русских, не оставили ровным счетом никаких следов. Кто они были – неизвестно. Может быть американцы, может быть нацисты, однако факт оставался фактом – они не хотели привлекать к себе внимание.
Через три дня исследований советская экспедиция обнаружила подземный ход на окраине оазиса, который уходил под крутым углом в направлении озера. Едва первые смельчаки начали спуск в тоннель, как произошел сильный подземный толчок, спровоцированный скорее всего взрывом глубоко под землей, и шахта обрушилась. Команда из пяти человек осталась под завалами. Все потуги экспедиции освободить несчастных из плена были свернуты через два дня. Тоннель обвалился не в одном месте, а на протяжении нескольких сот метров. Без спецтехники и дополнительных людских ресурсов разобрать его не представлялось возможным.
Чем больше экспедиция углублялась в детальное изучение оазиса, тем меньше становилась численность ученых. На каждом шагу были расставлены ловушки. При исследовании почвы на береговой линии озера четверо геологов пропали без вести, провалившись на глазах у других людей под землю. На следующий день образовавшаяся прогалина размером с железнодорожный вагон без следа исчезла. На ее месте снова покоилась земля с примесью каменистых пород.
Люди ощущали страх и чувство, что за ними постоянно кто-то следит. Связь тоже неожиданно отказала. Мнения в оставшейся группе людей разделились. Первые, самые стойкие и отчаянные, предлагали основать на территорию оазиса постоянный лагерь. И затем ожидать помощи с большой земли, чтобы продолжить расчищать завалы тоннеля и организовать погружение на дно озера. Вторая группа настаивала на уходе из кратера. Слишком небезопасно и рискованно было оставаться тут. За неделю экспедиция потеряла больше 15 человек. Если смертельность продолжиться такими же темпами, то возвращаться будем уже не кому. В действительности же споры были бессмысленными, потому что члены экспедиции ничего не решали. За них думали в Москве и отдавали распоряжения.
С очередным самолетом на парашюте был сброшен контейнер, в котором группа исследователей нашла послание в конверте, где значилось черным по белому: «Троим участникам экспедиции с собранными материалами и образцами покинуть пределы оазиса, и немедля отправится обратно на базу «Молодежная. Остальным оставаться на месте, закрепиться на территории и обосновать новую научно-исследовательскую станцию под названием «Термальный ключ».
Жребий был брошен. Трое из группы, желавших как можно скорее убраться из оазиса, отправились в обратный поход, а остальные начали обосновываться на продолжительное время. Исследования сократились до минимума и началась обыденная бытовуха – обустройство помещений, замеры показаний температуры воздуха, воды и почвы, измерение давления и т.п. Связь с внешним миром поддерживалась с помощью восстановленной радиостанции. Снабжение продуктами и всеми необходимыми вещами осуществлялось по воздуху. Два раза в неделю над оазисом пролетал вертолет и сбрасывал на парашюте контейнер с грузом.
До поры до времени база жила размеренной жизнью. С окончанием активных поисков следов предыдущих хозяев оазиса прекратились и несчастные случаи.
В какую-то из недель за пределами научно-исследовательской станции разразилась сильная снежная буря. Полеты авиации и радиосвязь прекратились на восемь дней. Когда же буран закончился, то на связь никто не вышел. На станции «Молодежной» предположили, что сломался передатчик и отправили контейнер с новой радиостанцией и тройным запасом продовольствия на случай еще одной бури. Когда же пилот в следующий прилетел сбрасывать контейнер через три дня, то обнаружил, что прежний груз так никто и не забрал.
Организованная в спешном порядке поисково-спасательная операция прибыла в оазис через три дня, но никого из сотрудников станции не обнаружила. Они просто исчезли. На столах покоился в чашках заплесневелый чай, радиооборудование находилось в рабочем состоянии, на одной из кроватей лежала раскрытая книжка, точно человек оторвался от чтения - вышел на пять минут перекурить, но обратно уже так и не вернулся. Спасательная группа продолжала поиски на базе «Термальный ключ» на протяжении целой недели, однако ничего не обнаружила и куда пропали люди, осталось загадкой. Приказом из Кремля научно-исследовательскую станцию секретного назначения решено было законсервировать на неопределенный срок. Когда последний русский покидал оазис, температура воздуха на его территории упала до нуля градусов и снега подступили к самому озеру. В будущем планировалось провести масштабную кампанию по ее заселению, но сроки все откладывались и постепенно страсти вокруг загадочного оазиса утихли.
Отчасти Вася сам принимал участие в воздушном сопровождении экспедиции в оазис. На землю он не сходил, но с высоты любовался теплым пяточком жизни посреди ледяного торжества Антарктики. Контейнеры с провиантом сбрасывал его близкий товарищ, он то и рассказал полгода спустя при встрече, чем закончилась история с научно-исследовательской станцией «Термальный ключ».
- Будьте по осторожней, и не суйте глубоко нос в здешние места, - давал наставления вертолетчик. – Мы всего лишь гости на этом празднике жизни.
Ганс кивал головой, как будто понимал о чем идет речь. В его голове снова дальним эхом звучал голос Августа Хирта, который мерзко хихикал и становился все отчетливее и отчетливее. Немец закрыл уши руками и бросился к озеру.
- Куда ты? – прокричал ему вслед человек в белом смешном комбинезоне и побежал за ним. – Стой!
Водная гладь с чистым голубым отливом манила к себе. Солнце играло зайчиками на малых волнах, подгоняемых легким ветерком и Ганс, уставившись в одну точку немигающим взглядом в центр озера, бежал к воде.
- Держите его! – не поспевал за ученым человек в тяжелом, чересчур теплом, комбинезоне.
Вася бросился наперерез Гансу. Резко дав спринт, он очутился у берега водоема на мгновение раньше немца и сгреб тело ученого своими ручищами в охапку. Тот несколько раз дернулся, пытаясь освободиться, но всего чего добился, так это то, что оба потеряли равновесие и упали в воду.
- Да что с тобой такое, мужик?! – отплевываясь прокричал вертолетчик в лицо Гансу, но тот, казалось, не замечал его и продолжал пялиться в сторону озера.
Пилот принялся тормошить ученого за плечи, чтобы тот пришел в себя. Сзади подскочил человек в белом смешном комбинезоне и ударил Ганса твердой стороной ладони наотмашь по затылку.
- Помоги вытащить его на берег, - сказал он Васи и подхватил падающее тело немца. – С ним, похоже, наладили контакт…
Вместе с пилотом они вытащили тело Ганса из озера и положили на большом черном камне – обломке скалы, отколовшейся от нунатака при подземном взрыве в тоннеле.
- Дышит? – испуганно спросил пилот и приложил ухо к губам немца.
Дыхание было слабым и прерывистым. Слышались хрипы.
- Он сейчас может быть опасен, - сказал Васе человек в белом смешном комбинезоне. – Лучше не приближайся к нему на слишком малое расстояние, тем более к зубам…
Вдруг Ганс ожил. Сверкнули глаза и лицо, изрезанное глубокими ранами, исказилось в злобе.
- Леон Штейн… - прошипел он не своим голосом, глядя на человека в белом смешном комбинезоне. – Ур саал про иг!
Вася вскочил на ноги как ошпаренный.
- Что это еще за хрень? – хватаясь за трофейный револьвер, спросил он человека в белом комбинезоне.
- Психотронное воздействие, - спокойно отвел дуло пистолета от лица Ганса человек. – У него налажена связь с одним из обращенных, но он пока еще с нами и испытывает только ментальное вмешательство, оставаясь при этом самим собой.
- Я понял, что ничего не понял, - пробурчал пилот. – Какие обращенные, какое, к черту, психотронное воздействие…
Ворчание Васи прервал резкий звук, похожий на выстрел из воздушки. В середине озера бурлила вода, точно начинала закипать. Со дна поднялся огромный пузырь и выплыл на поверхность. Тугая обтягивающая пленка скрывала внутри какой-то копошащийся клубок. Он рвался наружу, кидаясь на стенки, но пленка пружинила, и клубок метался в бессилии из стороны в сторону.
- Они уже здесь, - сказал человек в белом смешном комбинезоне и помог Гансу встать на ноги. – Как вы сюда добрались?
- На снегоходе, - обессилено выдавил из себя ученый и зашелся в кашле. – Мы бросили его в паре километрах отсюда, там, где начинаются льды…
Вчетвером на одном двухместном снегоходе далеко не уедешь, да и некуда. За горной грядой, опоясавшей оазис, только холод и смерть ждали беглецов.
- Смотрите! - дрожащим от страха голосом окликнул товарищей по несчастью доктор Гаспачо и указал пальцем на север, где возвышался черный пик нунатака.
Темная газообразная масса обволакивала исхлестанные ветрами скалы. В миг ясный и погожий день почернел: солнце сделалось тусклым, небо подернулось серой пеленой. Непогода шла с севера тяжелой свинцовой тучей. Она скрыла сперва заснеженные склоны, а затем перебралась на темно-бурый лишайник, льнувший к скалам, который соприкоснувшись с могущественной стихией словно ожил и спускался кишащим покрывалом вниз – к оазису.
- У меня есть идея! - тараторил глотая слова Вася. – Здесь в соседнем ангаре за подсобкой находится запас топлива – огромная цистерна на несколько тысяч литров. Там же в помещении установлен мощный компрессор со шлангом длиной метров на тридцать…
- И?! – человек в белом комбинезоне не выдерживал беспорядочного потока мыслей пилота. – Ближе к сути.
- Сделаем огнемет! – широко и немного по хищному осклабился (улыбнулся) Вася. – Чем бы эта дрянь ни была, - пилот поднял к затягивающемуся темно-синему небу глаза, - напор огня ее остановит!
Времени на принятие решения оставалось крайне мало, а в наличии имелось всего два взаимоисключающих варианта: бежать дальше за горный хребет в смертоносно холодную антарктическую пустыню или дать бой здесь на месте, встретившись лицом к лицу со своими демонами.
- Устроим здесь ад! – похлопал одобряюще вертолетчика человек в белом смешном комбинезоне и вкратце перевел смысл разговора ученому и доктору с аргентинской базы.
Те одобряюще закивали головой. В считанные минуты из подручных материалов был сооружен самодельный огнемет. Принцип работы оружия заключался в распылении компрессором вместо воздуха горючих распыленных частиц топлива через специальный резервуар-перемычку. Командовал процессом сборки Вася.
В конец шланга от компрессора он вставил длинную металлическую трубу, которая выдерживала бы температуру накаливания и не плавилась. Уровень подачи топлива и длину струи огня регулировал обычный вентиль, действующий от обратного – чем больше он открыт, тем меньше зона поражения и, напротив, если он почти закрыт, то с уровнем подачи топлива через узкую щель вырастает давление и огонь бьет на большее расстояние.
- Нужно разделиться на две группы, - предложил человеку в белом комбинезоне Ганс. – Одни останутся у озера, и будут прикрывать тыл тех, кто с помощью огнемета отразит атаку с севера. Понимаешь?
Немец говорил медленно, словно боялся что человек не поймет.
- По одиночке нас всех быстро перебьют, - покачал головой в несогласии тот. – Наша сила в единстве и слаженности действий!
- Чепуха, вы же понимаете, что из этого боя нам не выйти живыми… - подойдя ближе к человеку в белом смешном комбинезоне, прошептал ему ученый. – Я ведь прав, Леон Штейн?
- У каждого своя правда, - сухо ответил он. – Лучше быть убитым в бою, чем очутиться опять в плену и подвергаться опытам как лабораторная крыса.
- И то верно, - улыбнулся понимающе Ганс и посмотрел на вертолетчика, который окапывал территорию лагеря неглубокой канавой. – Зачем он это делает?
- По обозначенному периметру мы разольем горючее и создадим стену огня для дополнительной защиты…
С восхищением ученый наблюдал за работой Васи:
- Этот русский сама находчивость. Самоотверженность в каждом движении. Я теперь понимаю, почему ни Карлу, ни Наполеону, ни Гитлеру не удалось победить его народ, - сказал немец, аккуратно потирая заплывший глаз.
Леон Штейн хмыкнул, припоминая из будущего своего отважного правнука.
- Да, эти русские почти все чокнутые, - улыбнулся он, расстегивая белый комбинезон – становилось жарко. – Вот их главная сила, - Штейн показал пальцем на грудную клетку, под которой билось горячее сердце.
Пилот торопливо заканчивал окапывать линию обороны. Лопата рыхлила землю с каменистыми породами, выдалбливая в булыжниках и застывших кусках лавы хоть какое-то подобие углубления. Доктор Гаспачо зря времени не терял и таскал в канистрах из ангара горючее топливо: канавка, выкопанная по периметру территории вокруг ангара, постепенно наполнялась. Оставалось только чиркнуть спичкой и стены из огня заполыхают вокруг, надежно охраняя лагерь от не прошеных гостей. Чтобы пополнять уровень горючего топлива в канаве Вася предусмотрительно выкопал с двух сторон подводящие каналы. Как только огонь начнет угасать, по прорытым артериям в канаву опять ринется легко воспламеняющаяся смесь и пополнит уровень. Слава богу, запасы позволяли без боязни расходовать горючее и не переживать о том, что оно закончиться в самый неподходящий момент.
В ангаре доктор Гаспачо возился с генератором. Система электроснабжения на советской базе была гораздо сложнее, чем на «Сан-Мартин». Множество рычажков и включателей с надписями по-русски только запутывали. Врач залил в бак соляры и замер в нерешительности перед большим краником «ВКЛ/ВЫКЛ».
- Что там у нас с генератором? – послышался со двора голос человека в белом смешном комбинезоне.
- Включаю! – отозвался Гаспачо и повернул ручку в положение «ВКЛ».
Генератор затарахтел и тусклый дневной свет ангара разрезали лучи мощных электроламп. Помещение оказалось гораздо больше, чем предполагалось. За огромной цистерной с горючим шла мастерская и гараж. Множество диковинных инструментов и измерительных приборов лежали разобранными на верстаках. В спертом воздухе ощущался старый запах машинного масла, словно еще пять минут назад кто-то смазывал детали, а потом просто исчез, растворился без следа в пространстве и времени. В мастерской даже толком пыли не накопилось за годы простоя: сверкали начищенные до блеска втулки и подшипники; какие-то странные платы покоились на стальных листах в идеальном состоянии. Доктор медленно провел рукой по кремниевой пластине, нащупывая острые припайки. Мастерская плавно переходила в гараж.
Здесь размещался еще один компрессор и несколько разобранных двигателей стояли в ряд у дальней стены. Что-то большое и высокое нависало над доктором Гаспачо. Огромная простыня скрывала очертания предмета. По форме это походило на объемный прямоугольник.
С трепетным чувством, догадываясь, что еще может стоять в гараже, врач сорвал серое покрывало и замер на месте, заворожено разглядывая крепкую бронированную сталь. Перед ним стояло величественное чудо советской техники - вездеход на гусеничном ходу, специально разработанный для антарктических погодных условий. Последние русские исследователи покидали оазис по воздуху. Эвакуация проводилась на вертолетах МИ-1 в несколько заходов. Уезжать на вездеходе утяжеленного типа было некому. Стотонный агрегат оставили на станции до лучших времен, когда он действительно мог бы пригодиться в освоении новых неизведанных пространств. И вот теперь его время пришло.
Высота вездехода от пола до основной башни, служившей входом, составляла порядка пяти метров. Это был самый настоящий танк, созданный не для войны, а покорения тяжелейших участков Антарктики. Вместо пушки вверх под углом торчала переносная радиолокационная установка.
- Спасены! – закричал изо всех сил Гаспачо. – Все сюда! Скорее сюда!
Первым на зов доктора прибежал Ганс. Он не верил своим глазам, как можно было сразу не заметить такую махину!
- На ходу? – спросил он врача. – Пробовал заводить?
- Нет, - мотнул головой Гаспачо. – Я в шоке от этих русских, как можно оставлять такое произведение искусства здесь на произвол судьбы…
- Он нас не спасет, - вмешался в разговор, прибежавший в ангар человек в белом комбинезоне. – Мы окажемся в ловушке, если будем на нем бежать из оазиса.
Доктор Гаспачо оттопырил правое ухо, точно плохо слышал.
- Вы шутите? – раздраженно спросил он. – Настоящая крепость, многотонная цитадель на гусеницах, не спасет нас от кучки одержимых? Да мы их раздавим как тараканов! – хлопнул кулаком об ладонь врач. – Там есть исправная радиостанция, нужно только выбраться из котлована оазиса и вызвать подмогу!
- Кучка обращенных не самое страшное, - возразил человек. – В арсенале ордена имеется оружие куда страшнее. Скажите, как была уничтожена ваша база?
- Разразилась мощная гроза и несколько ударов молний расплавили трансформаторную будку…
- А теперь представьте, какой удобной мишенью станет металлическая коробка высотой пять метров и длиной пятнадцать, да еще напичканная радиооборудованием.
Ганс почесал затылок и вынужден был согласиться с человеком в белом комбинезоне:
- Да это самый настоящий гроб на гусеницах, мы поджаримся в нем заживо…
Но доктор Гаспачо не хотел уступать. Ему виделось лишь то, что ему хотелось видеть: шансов продержаться в оазисе практически не было, нужно было рвать когти на вездеходе в ледяную пустыню на север и двигаться в направлении атлантического моря, где обязательно им окажут помощь.
Споры разгорались не на шутку, а тем временем тьма со склонов горных хребтов опускалась все ближе, и ясное небо над головой затянулось свинцовыми тучами. Вдалеке слышались раскаты грома, и ветер сгонял черные клочки облачков в одну темно-синюю массу, готовую обрушиться в ненависти на оазис.
- Хорошо, - сдался человек в белом смешном комбинезоне. – Отгоним вездеход за периметр обороны и, если дела будут совсем плохи, дадим ходу в надежде, что молнии не устроят нам электрический стул.
На том и порешили. Гаспачо занялся транспортировкой вездехода и сооружением самого примитивного громоотвода. В целях безопасности махину оставили в самом дальнем углу от резервуара с горючим топливом. Если вдруг полыхнет по вездеходу разряд, то останется нетронутым запас соляры. Или наоборот. Подстраховка никогда не мешала.
- Ганс! – позвал человек в белом смешном комбинезоне ученого. – Зайди на минутку в подсобку!
Ничего не подозревающий немец шагнул в опорный пункт обороны и был тут же схвачен, выскочившим сзади из-за двери, вертолетчиком.
- Тише, немчура! – прикрикнул на него Вася и туго затянул петли на запястьях. – Посидишь здесь, пока мы твоих дружков поджаривать будем…
- Я выслеживал его три года, – запротестовал Ганс. – Отпустите меня, я должен закончить начатое!
- Кого его? – задал вопрос человек в белом смешном комбинезоне.
- Август Хирт – руководитель медицинских программ Аненэрбе, начальник медицинского института СС…
Человека в белом смешном комбинезоне словно пронзила невидимая стрела. Он притронулся обожженными пальцами к виску и потрогал шероховатую поверхность идеально круглого шрама размером в пару сантиметров.
- У тебя с ним контакт, - обвинительным тоном сказал человек в белом смешном комбинезоне. – Это ты привел его сюда!
Ганс уже кружился в водовороте рунических символов, которыми были исписаны стены подсобки. Он терял себя и только чужой враждебный голос звучал в голове:
- Из-за тебя Леон Штейн мы пришли сюда, - улыбнулся страшной не своей улыбкой Ганс и оскалил зубы.
- Вот дерьмо! – выругался Вася и залепил острые клыки одержимого ученого кляпом. – Вовремя мы его связали!
На дворе послышались крики. Доктор Гаспачо подпалил горючее топливо в прорытой канаве с севера, и стена огня подсвечивала с обратной стороны искривленные в злобе морды одержимых. Они стушевались перед огненной стихией и не рисковали сунуться дальше.
- Сейчас я им устрою сорок пятый! – прокричал Вася и выхватил из нежных пухленьких рук врача трубку-дуло самопального огнемета.
Жилистые пальцы с силой крутанули вентиль, и мощный поток воздуха с компрессора погнал вперед распылять соляру. Огненное дыхание вырвалось из трубки и озарило склон нунатака, с которого, дико рыча, спускались твари.
Струя пламени огнемета перевалила за пределы огненной стены, и раздались вопли адской боли. Воспламененная соляра глодала плоть и кости одержимых.
В воздухе явственно разносился запах горелого мяса. И твари метались вокруг, завывая в собственной немощности и ярой ненависти к людям. Самые отчаянные прыгали сквозь стену огня, но тут же превращались в столб пламени и катались по каменистой породе, причитая от немыслимых страданий.
- Жрите, твари! – кричал в аффекте вертолетчик и улыбался, обливаясь потом.
Адреналин бил из него ключом. Он даже не сразу ощутил ожоги рук. Раскаленная пламенем металлическая трубка жарила кожу, но Вася держал ее и испепелял с глухим стоном удовлетворения набегающих волна за волной существ. Те с нечеловеческими воплями бросались в озеро или как кроты пытались зарыться в каменистую почву, чтобы только укрыться от огня.
- Бросай огнемет! – кричал вертолетчику, срывая голос, человек в белом смешном комбинезоне. – Сейчас грянет с воздуха!
И только прозвучали эти предупреждающие слова, как разверзлись небеса, точно распахнулась черная пасть, и ударил пучок света из самой сердцевины. Молния, извиваясь ломаной линией, неслась навстречу раскаленной металлической трубке, что обжигала руки Васи.
Мгновение – вспышка: сноп искр расплавил металл, обугливая руки пилота и пронзая тело миллионом вольт, разрывая клетки и внутренние органы. Вася умер мгновенно, не успев ничего понять. Костяшки фаланг пальцев продолжали по инерции цепко держать металлическую трубку-дуло, и языки пламени продолжали слизывать с атакующих тварей кожу, выжигая глаза и мерзкие рожи в комок.
- Гаспачо, в подсобку! – скомандовал человек в белом смешном комбинезоне и подлил порцию топлива в заградительную стену огня, чтобы одержимые не пробрались внутрь.
Молнии били одна за одной, выбивая воронки в земле и пропуская через воды озера электрические разряды. Несколько сверкающих шаров размером с футбольный мяч, точно выпущенные из пушки, пронеслись над головой доктора Гаспачо и прошили насквозь бронированную обшивку вездехода. Махина покачнулась в нерешительности и развалилась на две части.
- Леон Штейн! Леон Штейн! – вопили за стеной огня одержимые и тянули скрюченные конечности в пламя.
- Ты сегодня нарасхват, - хлопнув дверью, сказал человеку в белом смешном комбинезоне Гаспачо. – Что эти твари от тебя хотят?
- Вернуться вместе со мной назад, - сказал бледнея Штейн. – Только они не понимают, что параллельные линии никогда больше не соприкоснутся...
Сонный немец мигом проснулся. Из объятий Морфея да в звездный круговорот. Вспышка разноцветного роя мушек перед заплывающим глазом постепенно рассеивалась. Рука бросилась к верному револьверу, но холодный металл оружия не обнаружила.
- Зря ищешь, - сказал на немецком человек в белом смешном комбинезоне. – Ваше оружие мы забрали.
Рядом на полу сидел перепуганный доктор Гаспачо. Он спросонья хлопал ресницами и не мог понять, что здесь делают эти люди.
- Кто вы? – спросил он и осмотрелся вокруг. Та же комната – тлеющие угли в буржуйке, обшарпанный кухонный стол под навесными полками, Ленин с сияющей лысиной на стене.
Пилот засучил рукава и направился с ухмылкой к врачу.
- Вася, постой! – окликнул человек в белом смешном комбинезоне товарища. – Они такие же беглецы, как и мы.
- Эти сукины дети с базы «Сан-Мартин»! - сказал со злостью пилот и бросил на грязный пол нашивку с гербом научно-исследовательского общества Аргентины, которую отодрал с дубленки Ганса. – Ты не забыл, какой теплый прием они нам устроили вчера?
В руке пилота сверкнул начищенный револьвер.
- Может и мы тоже постреляем? – проверяя в барабане наличие патронов, задал вопрос Вася и взглянул с ненавистью на Ганса.
Тот безразлично пожал плечами, не понимая, о чем говорит русский. Первой мыслью немца было, что на базу вернулись Советы и, обнаружив нежданных гостей, решили преподать им урок вежливости.
- Наша станция уничтожена, - залепетал в страхе доктор Гаспачо. – Мы единственные чудом уцелели…
- Чего он там бормочет? – спросил пилот.
Человек в белом комбинезоне бегло перевел с испанского на русский. Ожесточенное лицо Васи смягчилось, хотя все равно он был еще очень зол. Вчера в аварии, в тот момент, когда вертолет рухнул в озеро, подогретое термальными водами, утонул его напарник. Сам пилот не помнил, как очутился на берегу. На удивление он не получил ни одной царапины. Как будто на пуховой подушке приземлился с трехсотметровой высоты. Лишь только ужасно раскалывалась голова… Точь в точь, как после беспробудного запоя, да и тело так же тряслось в лихорадке. Организм видимо отравился ядовитыми испарениями при перелете через нунатак.
Вид у доктора Гаспачо и Ганса тоже был не самый лучший. Глубокие раны на лице ученого гноились и наливались лимфой… У врача же после лихой поездки на снегоходе по сорокаградусному морозу кожа щек превратилась в задубелую корку. Даже прибытие в оазис не смогло исправить ситуацию. После ночлежки в подсобке щеки оставались столь же нечувствительными. В этом плане Гансу повезло больше. Он сидел на заднем сиденье снегохода за спиной доктора и поэтому обжигающе холодный ветер, дувший по встречной к снегоходу, его не достал.
- Нас преследовала большая черная туча, - развел широко руки Вася, показывая размеры. – Она была словно живая. А почему вы не разрешили нам сесть?
Пока человек в белом смешном комбинезоне переводил, пилот разглядывал с неподдельным интересом каракули, которыми были исписаны все стены комнаты. Незамысловатые крючки и палочки напоминали рунические символы.
- Они говорят, что даже не знали об этом. Сидели в ужасе и прятались от других, - переводил в обратном порядке человек в белом смешном комбинезоне.
- Что за чертовщина… – сказал Вася и пошатнулся. В глазах рябило от загадочных черточек и линий, которые переплетались в один непомерно огромный массив информации, давившей на мозг. Стены комнаты задрожали, дернулись и поплыли в сознании пилота отколовшимися айсбергами.
- Ты себя хорошо чувствуешь? – тормошил пилота за плечо человек в белом смешном комбинезоне. – Не смотри на руны, очнись!
Хлесткая пощечина вернула Васю обратно. Он удивленно осмотрелся по сторонам всем своим видом выражая, «как я здесь очутился?».
- Редкая хрень! – только и сумел вымолвить вертолетчик. – Надо выбираться на свежий воздух.
Идея казалась вполне разумной. Учитывая накаленность обстановки в тесном пространстве, явно требовалась смена декораций. Доктор Гаспачо и человек в белом комбинезоне взяли пилота под руки и помогли ему доковылять до дверей.
- Дальше я сам, - фыркнул Вася. – Тоже мне, нашли немощного!
Пилот толкнул плечом дверь и вывалился с грохотом на каменистую породу оазиса. Еще несколько лет назад средняя температура здесь составляла порядка +5 градусов по Цельсию, однако сейчас постепенно просыпающийся вулкан, ранее считавшийся окончательно потухшим, основательно подогрел территорию. От ледяного дыхания Антарктики это место защищала горная гряда, кольцом опоясавшая горячее озеро и прилегающие прогретые берега. Всего в каких-то двух километров от базы уже виднелся на пологих склонах снег, но здесь царила настоящая весна. Местами пробивалась даже травка. Не хватало только звонких трелей птиц и запаха цветущих деревьев, который впрочем все равно не ощущался бы из-за серный испарений.
- Прямо как на Камчатке! – шмыгнул носом пилот и встал на ноги. – Земелька-то теплая, греет окаянный вулканизатор! Райское место…
Ганс прищурился от дневного света и приложил ко лбу ладонь аки козырек. Место действительно было красивым. После одного сплошного белого снега и льда под ногами серые камни с бурой неплодородной землей кажутся милее персидских ковров. Тепло чувствовалось вокруг. Оно впитывалось порами кожи, прочищая сальные железы. Под тяжелыми сапогами ученого непривычно пружинила земля. Привыкшие к прессованному снегу ноги по обыкновению ждали скольжения, но каменистая почва цепко хватала подошву и устойчивость чувствовалась в каждом шаге.
- Судя по всему, эта советская научно-исследовательская станция расположена прямо в центре жерла вулкана, - с умным видом обратился доктор Гаспачо к человеку в белом смешном комбинезоне. – Не мудрено, что с нее сбежали.
- Причина необязательно лежит на поверхности, - лукаво сказал человек и покосился на Васю, который единственный из всех присутствующих знал, почему база сейчас законсервирована.
После окончания Второй мировой войны Советский Союз оставался лидирующей страной в исследовании Антарктиды. Русские настолько успешно осваивали южный континент, что за какие-то 10 лет запустили на полную мощность четыре полноценных базы. Абсолютный рекорд по сравнению с другими державами. Особенное внимание уделялось развитию двух научно-исследовательских станций, расположенных на Земле Королевы Мод: «Молодежная» и «Новолазаровская».
Двумя годами ранее именно с «Молодежной» отправилась экспедиция на поиски оазиса, где считалось, располагалась база нацистов, бежавших из оккупированной Германии. Численность военизированного отряда составляла порядка 100 человек, поддержку с воздуха обеспечивали четыре самолета, один из которых пилотировал Василий.
Путь к точке назначения оказался труднее и опаснее, чем предполагалось. Местами приходилось переправляться через крутые склоны горных хребтов, но и это было не самое страшное. На половине дороги экспедиция угодила в ловушку с глубоким снегом. Люди проваливались по шею в сугробы, наметенные буранами и метелями. Они двигались с черепашьей скоростью к оазису, и складывалось впечатление, будто кто-то специально вставлял им палки в колеса. Исследователей настораживало постоянное ощущение присутствия другой силы, которая мешала им добраться до оазиса.
Нередко люди с отменным зрением в солнечные дни замечали на дальних горных вершинах непонятное сияние. Это было похоже на блики света в крупных оптических линзах. Отблески появлялись регулярно на протяжении всей экспедиции. Многие писали в походных дневниках, что ощущают на себе давление невидимых спутников, которые постоянно следят за передвижениями группы и контролируют каждый шаг.
Один раз, пересекая крупную горную гряду, экспедиция чудом избежала гибели от сошедшей крупной лавины. Не задержись они утром под скалистым навесом, случилась бы трагедия. До сих пор причины схода той мощной лавины остается невыясненной. Василий слышал краем уха, как один из пилотов рассказывал, что обнаружил гусеничный след на пологом склоне горы с другой стороны, но на следующий день, когда экспедиция пересекала гряду, его след уже занесло снегом. И все же, несмотря на все трудности и опасности, люди шли к своей цели.
На подходе к оазису советские ученые ощутили значительное изменение погодных условий. Это прибавило энтузиазма. Экстремальный путь, который они прошли, потеряв в снегах больше половины состава и техники, близился к концу.
В день же, когда экспедиция преодолела черный пик нунатака, перед ними открылась величественная картина, распростершегося на несколько десятков квадратных километров оазиса. В середине располагалось небольшое озеро-водоем с теплой водой, а вокруг него лежала самая настоящая земля без вечной мерзлоты и надоевшего до чертиков льда.
Больше всего исследователей впечатлили следы человеческой деятельности. На берегу озера размещалось три постройки, судя по всему, хозяйственного назначения, отлитые из бетона. Внутри помещений были только голые стены, словно кто-то подготовил себе дом, но еще не успел завести мебель и вещи.
С самолета здания оставались незамеченными – крыши предусмотрительно выкрашены под цвет окружающей местности и полностью сливались с ландшафтом. Исследуя территорию оазиса, советская экспедиция обнаружила еще несколько построек, однако выяснить их назначение не удалось. Люди, населявшие базу до прихода русских, не оставили ровным счетом никаких следов. Кто они были – неизвестно. Может быть американцы, может быть нацисты, однако факт оставался фактом – они не хотели привлекать к себе внимание.
Через три дня исследований советская экспедиция обнаружила подземный ход на окраине оазиса, который уходил под крутым углом в направлении озера. Едва первые смельчаки начали спуск в тоннель, как произошел сильный подземный толчок, спровоцированный скорее всего взрывом глубоко под землей, и шахта обрушилась. Команда из пяти человек осталась под завалами. Все потуги экспедиции освободить несчастных из плена были свернуты через два дня. Тоннель обвалился не в одном месте, а на протяжении нескольких сот метров. Без спецтехники и дополнительных людских ресурсов разобрать его не представлялось возможным.
Чем больше экспедиция углублялась в детальное изучение оазиса, тем меньше становилась численность ученых. На каждом шагу были расставлены ловушки. При исследовании почвы на береговой линии озера четверо геологов пропали без вести, провалившись на глазах у других людей под землю. На следующий день образовавшаяся прогалина размером с железнодорожный вагон без следа исчезла. На ее месте снова покоилась земля с примесью каменистых пород.
Люди ощущали страх и чувство, что за ними постоянно кто-то следит. Связь тоже неожиданно отказала. Мнения в оставшейся группе людей разделились. Первые, самые стойкие и отчаянные, предлагали основать на территорию оазиса постоянный лагерь. И затем ожидать помощи с большой земли, чтобы продолжить расчищать завалы тоннеля и организовать погружение на дно озера. Вторая группа настаивала на уходе из кратера. Слишком небезопасно и рискованно было оставаться тут. За неделю экспедиция потеряла больше 15 человек. Если смертельность продолжиться такими же темпами, то возвращаться будем уже не кому. В действительности же споры были бессмысленными, потому что члены экспедиции ничего не решали. За них думали в Москве и отдавали распоряжения.
С очередным самолетом на парашюте был сброшен контейнер, в котором группа исследователей нашла послание в конверте, где значилось черным по белому: «Троим участникам экспедиции с собранными материалами и образцами покинуть пределы оазиса, и немедля отправится обратно на базу «Молодежная. Остальным оставаться на месте, закрепиться на территории и обосновать новую научно-исследовательскую станцию под названием «Термальный ключ».
Жребий был брошен. Трое из группы, желавших как можно скорее убраться из оазиса, отправились в обратный поход, а остальные начали обосновываться на продолжительное время. Исследования сократились до минимума и началась обыденная бытовуха – обустройство помещений, замеры показаний температуры воздуха, воды и почвы, измерение давления и т.п. Связь с внешним миром поддерживалась с помощью восстановленной радиостанции. Снабжение продуктами и всеми необходимыми вещами осуществлялось по воздуху. Два раза в неделю над оазисом пролетал вертолет и сбрасывал на парашюте контейнер с грузом.
До поры до времени база жила размеренной жизнью. С окончанием активных поисков следов предыдущих хозяев оазиса прекратились и несчастные случаи.
В какую-то из недель за пределами научно-исследовательской станции разразилась сильная снежная буря. Полеты авиации и радиосвязь прекратились на восемь дней. Когда же буран закончился, то на связь никто не вышел. На станции «Молодежной» предположили, что сломался передатчик и отправили контейнер с новой радиостанцией и тройным запасом продовольствия на случай еще одной бури. Когда же пилот в следующий прилетел сбрасывать контейнер через три дня, то обнаружил, что прежний груз так никто и не забрал.
Организованная в спешном порядке поисково-спасательная операция прибыла в оазис через три дня, но никого из сотрудников станции не обнаружила. Они просто исчезли. На столах покоился в чашках заплесневелый чай, радиооборудование находилось в рабочем состоянии, на одной из кроватей лежала раскрытая книжка, точно человек оторвался от чтения - вышел на пять минут перекурить, но обратно уже так и не вернулся. Спасательная группа продолжала поиски на базе «Термальный ключ» на протяжении целой недели, однако ничего не обнаружила и куда пропали люди, осталось загадкой. Приказом из Кремля научно-исследовательскую станцию секретного назначения решено было законсервировать на неопределенный срок. Когда последний русский покидал оазис, температура воздуха на его территории упала до нуля градусов и снега подступили к самому озеру. В будущем планировалось провести масштабную кампанию по ее заселению, но сроки все откладывались и постепенно страсти вокруг загадочного оазиса утихли.
Отчасти Вася сам принимал участие в воздушном сопровождении экспедиции в оазис. На землю он не сходил, но с высоты любовался теплым пяточком жизни посреди ледяного торжества Антарктики. Контейнеры с провиантом сбрасывал его близкий товарищ, он то и рассказал полгода спустя при встрече, чем закончилась история с научно-исследовательской станцией «Термальный ключ».
- Будьте по осторожней, и не суйте глубоко нос в здешние места, - давал наставления вертолетчик. – Мы всего лишь гости на этом празднике жизни.
Ганс кивал головой, как будто понимал о чем идет речь. В его голове снова дальним эхом звучал голос Августа Хирта, который мерзко хихикал и становился все отчетливее и отчетливее. Немец закрыл уши руками и бросился к озеру.
- Куда ты? – прокричал ему вслед человек в белом смешном комбинезоне и побежал за ним. – Стой!
Водная гладь с чистым голубым отливом манила к себе. Солнце играло зайчиками на малых волнах, подгоняемых легким ветерком и Ганс, уставившись в одну точку немигающим взглядом в центр озера, бежал к воде.
- Держите его! – не поспевал за ученым человек в тяжелом, чересчур теплом, комбинезоне.
Вася бросился наперерез Гансу. Резко дав спринт, он очутился у берега водоема на мгновение раньше немца и сгреб тело ученого своими ручищами в охапку. Тот несколько раз дернулся, пытаясь освободиться, но всего чего добился, так это то, что оба потеряли равновесие и упали в воду.
- Да что с тобой такое, мужик?! – отплевываясь прокричал вертолетчик в лицо Гансу, но тот, казалось, не замечал его и продолжал пялиться в сторону озера.
Пилот принялся тормошить ученого за плечи, чтобы тот пришел в себя. Сзади подскочил человек в белом смешном комбинезоне и ударил Ганса твердой стороной ладони наотмашь по затылку.
- Помоги вытащить его на берег, - сказал он Васи и подхватил падающее тело немца. – С ним, похоже, наладили контакт…
Вместе с пилотом они вытащили тело Ганса из озера и положили на большом черном камне – обломке скалы, отколовшейся от нунатака при подземном взрыве в тоннеле.
- Дышит? – испуганно спросил пилот и приложил ухо к губам немца.
Дыхание было слабым и прерывистым. Слышались хрипы.
- Он сейчас может быть опасен, - сказал Васе человек в белом смешном комбинезоне. – Лучше не приближайся к нему на слишком малое расстояние, тем более к зубам…
Вдруг Ганс ожил. Сверкнули глаза и лицо, изрезанное глубокими ранами, исказилось в злобе.
- Леон Штейн… - прошипел он не своим голосом, глядя на человека в белом смешном комбинезоне. – Ур саал про иг!
Вася вскочил на ноги как ошпаренный.
- Что это еще за хрень? – хватаясь за трофейный револьвер, спросил он человека в белом комбинезоне.
- Психотронное воздействие, - спокойно отвел дуло пистолета от лица Ганса человек. – У него налажена связь с одним из обращенных, но он пока еще с нами и испытывает только ментальное вмешательство, оставаясь при этом самим собой.
- Я понял, что ничего не понял, - пробурчал пилот. – Какие обращенные, какое, к черту, психотронное воздействие…
Ворчание Васи прервал резкий звук, похожий на выстрел из воздушки. В середине озера бурлила вода, точно начинала закипать. Со дна поднялся огромный пузырь и выплыл на поверхность. Тугая обтягивающая пленка скрывала внутри какой-то копошащийся клубок. Он рвался наружу, кидаясь на стенки, но пленка пружинила, и клубок метался в бессилии из стороны в сторону.
- Они уже здесь, - сказал человек в белом смешном комбинезоне и помог Гансу встать на ноги. – Как вы сюда добрались?
- На снегоходе, - обессилено выдавил из себя ученый и зашелся в кашле. – Мы бросили его в паре километрах отсюда, там, где начинаются льды…
Вчетвером на одном двухместном снегоходе далеко не уедешь, да и некуда. За горной грядой, опоясавшей оазис, только холод и смерть ждали беглецов.
- Смотрите! - дрожащим от страха голосом окликнул товарищей по несчастью доктор Гаспачо и указал пальцем на север, где возвышался черный пик нунатака.
Темная газообразная масса обволакивала исхлестанные ветрами скалы. В миг ясный и погожий день почернел: солнце сделалось тусклым, небо подернулось серой пеленой. Непогода шла с севера тяжелой свинцовой тучей. Она скрыла сперва заснеженные склоны, а затем перебралась на темно-бурый лишайник, льнувший к скалам, который соприкоснувшись с могущественной стихией словно ожил и спускался кишащим покрывалом вниз – к оазису.
- У меня есть идея! - тараторил глотая слова Вася. – Здесь в соседнем ангаре за подсобкой находится запас топлива – огромная цистерна на несколько тысяч литров. Там же в помещении установлен мощный компрессор со шлангом длиной метров на тридцать…
- И?! – человек в белом комбинезоне не выдерживал беспорядочного потока мыслей пилота. – Ближе к сути.
- Сделаем огнемет! – широко и немного по хищному осклабился (улыбнулся) Вася. – Чем бы эта дрянь ни была, - пилот поднял к затягивающемуся темно-синему небу глаза, - напор огня ее остановит!
Времени на принятие решения оставалось крайне мало, а в наличии имелось всего два взаимоисключающих варианта: бежать дальше за горный хребет в смертоносно холодную антарктическую пустыню или дать бой здесь на месте, встретившись лицом к лицу со своими демонами.
- Устроим здесь ад! – похлопал одобряюще вертолетчика человек в белом смешном комбинезоне и вкратце перевел смысл разговора ученому и доктору с аргентинской базы.
Те одобряюще закивали головой. В считанные минуты из подручных материалов был сооружен самодельный огнемет. Принцип работы оружия заключался в распылении компрессором вместо воздуха горючих распыленных частиц топлива через специальный резервуар-перемычку. Командовал процессом сборки Вася.
В конец шланга от компрессора он вставил длинную металлическую трубу, которая выдерживала бы температуру накаливания и не плавилась. Уровень подачи топлива и длину струи огня регулировал обычный вентиль, действующий от обратного – чем больше он открыт, тем меньше зона поражения и, напротив, если он почти закрыт, то с уровнем подачи топлива через узкую щель вырастает давление и огонь бьет на большее расстояние.
- Нужно разделиться на две группы, - предложил человеку в белом комбинезоне Ганс. – Одни останутся у озера, и будут прикрывать тыл тех, кто с помощью огнемета отразит атаку с севера. Понимаешь?
Немец говорил медленно, словно боялся что человек не поймет.
- По одиночке нас всех быстро перебьют, - покачал головой в несогласии тот. – Наша сила в единстве и слаженности действий!
- Чепуха, вы же понимаете, что из этого боя нам не выйти живыми… - подойдя ближе к человеку в белом смешном комбинезоне, прошептал ему ученый. – Я ведь прав, Леон Штейн?
- У каждого своя правда, - сухо ответил он. – Лучше быть убитым в бою, чем очутиться опять в плену и подвергаться опытам как лабораторная крыса.
- И то верно, - улыбнулся понимающе Ганс и посмотрел на вертолетчика, который окапывал территорию лагеря неглубокой канавой. – Зачем он это делает?
- По обозначенному периметру мы разольем горючее и создадим стену огня для дополнительной защиты…
С восхищением ученый наблюдал за работой Васи:
- Этот русский сама находчивость. Самоотверженность в каждом движении. Я теперь понимаю, почему ни Карлу, ни Наполеону, ни Гитлеру не удалось победить его народ, - сказал немец, аккуратно потирая заплывший глаз.
Леон Штейн хмыкнул, припоминая из будущего своего отважного правнука.
- Да, эти русские почти все чокнутые, - улыбнулся он, расстегивая белый комбинезон – становилось жарко. – Вот их главная сила, - Штейн показал пальцем на грудную клетку, под которой билось горячее сердце.
Пилот торопливо заканчивал окапывать линию обороны. Лопата рыхлила землю с каменистыми породами, выдалбливая в булыжниках и застывших кусках лавы хоть какое-то подобие углубления. Доктор Гаспачо зря времени не терял и таскал в канистрах из ангара горючее топливо: канавка, выкопанная по периметру территории вокруг ангара, постепенно наполнялась. Оставалось только чиркнуть спичкой и стены из огня заполыхают вокруг, надежно охраняя лагерь от не прошеных гостей. Чтобы пополнять уровень горючего топлива в канаве Вася предусмотрительно выкопал с двух сторон подводящие каналы. Как только огонь начнет угасать, по прорытым артериям в канаву опять ринется легко воспламеняющаяся смесь и пополнит уровень. Слава богу, запасы позволяли без боязни расходовать горючее и не переживать о том, что оно закончиться в самый неподходящий момент.
В ангаре доктор Гаспачо возился с генератором. Система электроснабжения на советской базе была гораздо сложнее, чем на «Сан-Мартин». Множество рычажков и включателей с надписями по-русски только запутывали. Врач залил в бак соляры и замер в нерешительности перед большим краником «ВКЛ/ВЫКЛ».
- Что там у нас с генератором? – послышался со двора голос человека в белом смешном комбинезоне.
- Включаю! – отозвался Гаспачо и повернул ручку в положение «ВКЛ».
Генератор затарахтел и тусклый дневной свет ангара разрезали лучи мощных электроламп. Помещение оказалось гораздо больше, чем предполагалось. За огромной цистерной с горючим шла мастерская и гараж. Множество диковинных инструментов и измерительных приборов лежали разобранными на верстаках. В спертом воздухе ощущался старый запах машинного масла, словно еще пять минут назад кто-то смазывал детали, а потом просто исчез, растворился без следа в пространстве и времени. В мастерской даже толком пыли не накопилось за годы простоя: сверкали начищенные до блеска втулки и подшипники; какие-то странные платы покоились на стальных листах в идеальном состоянии. Доктор медленно провел рукой по кремниевой пластине, нащупывая острые припайки. Мастерская плавно переходила в гараж.
Здесь размещался еще один компрессор и несколько разобранных двигателей стояли в ряд у дальней стены. Что-то большое и высокое нависало над доктором Гаспачо. Огромная простыня скрывала очертания предмета. По форме это походило на объемный прямоугольник.
С трепетным чувством, догадываясь, что еще может стоять в гараже, врач сорвал серое покрывало и замер на месте, заворожено разглядывая крепкую бронированную сталь. Перед ним стояло величественное чудо советской техники - вездеход на гусеничном ходу, специально разработанный для антарктических погодных условий. Последние русские исследователи покидали оазис по воздуху. Эвакуация проводилась на вертолетах МИ-1 в несколько заходов. Уезжать на вездеходе утяжеленного типа было некому. Стотонный агрегат оставили на станции до лучших времен, когда он действительно мог бы пригодиться в освоении новых неизведанных пространств. И вот теперь его время пришло.
Высота вездехода от пола до основной башни, служившей входом, составляла порядка пяти метров. Это был самый настоящий танк, созданный не для войны, а покорения тяжелейших участков Антарктики. Вместо пушки вверх под углом торчала переносная радиолокационная установка.
- Спасены! – закричал изо всех сил Гаспачо. – Все сюда! Скорее сюда!
Первым на зов доктора прибежал Ганс. Он не верил своим глазам, как можно было сразу не заметить такую махину!
- На ходу? – спросил он врача. – Пробовал заводить?
- Нет, - мотнул головой Гаспачо. – Я в шоке от этих русских, как можно оставлять такое произведение искусства здесь на произвол судьбы…
- Он нас не спасет, - вмешался в разговор, прибежавший в ангар человек в белом комбинезоне. – Мы окажемся в ловушке, если будем на нем бежать из оазиса.
Доктор Гаспачо оттопырил правое ухо, точно плохо слышал.
- Вы шутите? – раздраженно спросил он. – Настоящая крепость, многотонная цитадель на гусеницах, не спасет нас от кучки одержимых? Да мы их раздавим как тараканов! – хлопнул кулаком об ладонь врач. – Там есть исправная радиостанция, нужно только выбраться из котлована оазиса и вызвать подмогу!
- Кучка обращенных не самое страшное, - возразил человек. – В арсенале ордена имеется оружие куда страшнее. Скажите, как была уничтожена ваша база?
- Разразилась мощная гроза и несколько ударов молний расплавили трансформаторную будку…
- А теперь представьте, какой удобной мишенью станет металлическая коробка высотой пять метров и длиной пятнадцать, да еще напичканная радиооборудованием.
Ганс почесал затылок и вынужден был согласиться с человеком в белом комбинезоне:
- Да это самый настоящий гроб на гусеницах, мы поджаримся в нем заживо…
Но доктор Гаспачо не хотел уступать. Ему виделось лишь то, что ему хотелось видеть: шансов продержаться в оазисе практически не было, нужно было рвать когти на вездеходе в ледяную пустыню на север и двигаться в направлении атлантического моря, где обязательно им окажут помощь.
Споры разгорались не на шутку, а тем временем тьма со склонов горных хребтов опускалась все ближе, и ясное небо над головой затянулось свинцовыми тучами. Вдалеке слышались раскаты грома, и ветер сгонял черные клочки облачков в одну темно-синюю массу, готовую обрушиться в ненависти на оазис.
- Хорошо, - сдался человек в белом смешном комбинезоне. – Отгоним вездеход за периметр обороны и, если дела будут совсем плохи, дадим ходу в надежде, что молнии не устроят нам электрический стул.
На том и порешили. Гаспачо занялся транспортировкой вездехода и сооружением самого примитивного громоотвода. В целях безопасности махину оставили в самом дальнем углу от резервуара с горючим топливом. Если вдруг полыхнет по вездеходу разряд, то останется нетронутым запас соляры. Или наоборот. Подстраховка никогда не мешала.
- Ганс! – позвал человек в белом смешном комбинезоне ученого. – Зайди на минутку в подсобку!
Ничего не подозревающий немец шагнул в опорный пункт обороны и был тут же схвачен, выскочившим сзади из-за двери, вертолетчиком.
- Тише, немчура! – прикрикнул на него Вася и туго затянул петли на запястьях. – Посидишь здесь, пока мы твоих дружков поджаривать будем…
- Я выслеживал его три года, – запротестовал Ганс. – Отпустите меня, я должен закончить начатое!
- Кого его? – задал вопрос человек в белом смешном комбинезоне.
- Август Хирт – руководитель медицинских программ Аненэрбе, начальник медицинского института СС…
Человека в белом смешном комбинезоне словно пронзила невидимая стрела. Он притронулся обожженными пальцами к виску и потрогал шероховатую поверхность идеально круглого шрама размером в пару сантиметров.
- У тебя с ним контакт, - обвинительным тоном сказал человек в белом смешном комбинезоне. – Это ты привел его сюда!
Ганс уже кружился в водовороте рунических символов, которыми были исписаны стены подсобки. Он терял себя и только чужой враждебный голос звучал в голове:
- Из-за тебя Леон Штейн мы пришли сюда, - улыбнулся страшной не своей улыбкой Ганс и оскалил зубы.
- Вот дерьмо! – выругался Вася и залепил острые клыки одержимого ученого кляпом. – Вовремя мы его связали!
На дворе послышались крики. Доктор Гаспачо подпалил горючее топливо в прорытой канаве с севера, и стена огня подсвечивала с обратной стороны искривленные в злобе морды одержимых. Они стушевались перед огненной стихией и не рисковали сунуться дальше.
- Сейчас я им устрою сорок пятый! – прокричал Вася и выхватил из нежных пухленьких рук врача трубку-дуло самопального огнемета.
Жилистые пальцы с силой крутанули вентиль, и мощный поток воздуха с компрессора погнал вперед распылять соляру. Огненное дыхание вырвалось из трубки и озарило склон нунатака, с которого, дико рыча, спускались твари.
Струя пламени огнемета перевалила за пределы огненной стены, и раздались вопли адской боли. Воспламененная соляра глодала плоть и кости одержимых.
В воздухе явственно разносился запах горелого мяса. И твари метались вокруг, завывая в собственной немощности и ярой ненависти к людям. Самые отчаянные прыгали сквозь стену огня, но тут же превращались в столб пламени и катались по каменистой породе, причитая от немыслимых страданий.
- Жрите, твари! – кричал в аффекте вертолетчик и улыбался, обливаясь потом.
Адреналин бил из него ключом. Он даже не сразу ощутил ожоги рук. Раскаленная пламенем металлическая трубка жарила кожу, но Вася держал ее и испепелял с глухим стоном удовлетворения набегающих волна за волной существ. Те с нечеловеческими воплями бросались в озеро или как кроты пытались зарыться в каменистую почву, чтобы только укрыться от огня.
- Бросай огнемет! – кричал вертолетчику, срывая голос, человек в белом смешном комбинезоне. – Сейчас грянет с воздуха!
И только прозвучали эти предупреждающие слова, как разверзлись небеса, точно распахнулась черная пасть, и ударил пучок света из самой сердцевины. Молния, извиваясь ломаной линией, неслась навстречу раскаленной металлической трубке, что обжигала руки Васи.
Мгновение – вспышка: сноп искр расплавил металл, обугливая руки пилота и пронзая тело миллионом вольт, разрывая клетки и внутренние органы. Вася умер мгновенно, не успев ничего понять. Костяшки фаланг пальцев продолжали по инерции цепко держать металлическую трубку-дуло, и языки пламени продолжали слизывать с атакующих тварей кожу, выжигая глаза и мерзкие рожи в комок.
- Гаспачо, в подсобку! – скомандовал человек в белом смешном комбинезоне и подлил порцию топлива в заградительную стену огня, чтобы одержимые не пробрались внутрь.
Молнии били одна за одной, выбивая воронки в земле и пропуская через воды озера электрические разряды. Несколько сверкающих шаров размером с футбольный мяч, точно выпущенные из пушки, пронеслись над головой доктора Гаспачо и прошили насквозь бронированную обшивку вездехода. Махина покачнулась в нерешительности и развалилась на две части.
- Леон Штейн! Леон Штейн! – вопили за стеной огня одержимые и тянули скрюченные конечности в пламя.
- Ты сегодня нарасхват, - хлопнув дверью, сказал человеку в белом смешном комбинезоне Гаспачо. – Что эти твари от тебя хотят?
- Вернуться вместе со мной назад, - сказал бледнея Штейн. – Только они не понимают, что параллельные линии никогда больше не соприкоснутся...
jQuery.VK.addButton("vk_like_908392002",{"pageUrl":"felbert.livejournal.com/1996664.html","pageTitle":"ГЛАВА VII. ТЬМА НАСТУПАЕТ (УЗНИКИ ВРЕМЕНИ)","verb":"1","pageDescription":"- Ну, здравствуй, сука! – прохрипел в лицо Гансу пилот советского вертолета и заехал со всего размаха кулаком ему под глаз. Сонный немец мигом проснулся. Из объятий…","type":"mini","pageImage":"l-userpic.livejournal.com/116804951/22334356"});